Об альбоме The Great Escape
Алекс Джеймс из Blur рассуждает об альбоме The Great Escape и делится своими предположениями о том, каким образом группа может покорить *Мэджик Америку*
"Мы номер 1 в Британии, первые в Исландии, в Гонконге, пока вторые в Германии, Швеции и Дании... везде и повсюду, и чем дальше, тем больше - кроме, разумеется, Америки, где мы не означаем ровным счетом ничего, кроме полного ведра говнища и отстоя. Весь мир нуждается в нас - кроме, разумеется же, этой Америки - и это значит только то, что американский рынок определен следующей нашей мишенью".
Невзирая на столь внушительное начало, ощущается, что Алекс Джеймс, басист Blur, несколько раздражен всем происходящим. Несмотря на то, что последний сингл с нового альбома The Great Escape, о котором, собственно, и пойдет речь ниже, "Country House", стартовал в британских чартах с первой позиции, непохоже на то, чтобы Blur восторженно приветствовались в сетях радиовещания Америки.
Уже не раз подтверждено и доказано было то, что их сверх-британская сущность не создает им в Штатах ничего, кроме головной боли. Проблема ли это самих Blur, или, скорее, американцев, чья неспособность понять и принять вопросы и проблемы Старого Света, затрагиваемые в песнях группы - например, в "Parklife" и "Bank Holiday", двух наиболее показательных в этом отношении треках с их последнего LP Parklife 1994 г., - кажется, уже вошла в историю?.. По крайней мере, этот фактор вносит свою лепту в дело все никак не удающегося группе Blur покорения Америки.
Но Джеймс надеется, однако ж, на то, что The Great Escape уготовано стать тем самым переломным моментом в заатлантической карьере группы.
"Этот альбом, несомненно, будет куда более понятен нашим американским кузинам и кузенам, нежели Parklife, больше, чем любая из наших прежних записей, которые оперировали прежде всего английскими идиомами и воззрениями, - объяснял он прошлой пятницей в холле отеля в Бостоне. "Мы - англичане. И нас всегда доводила до безумия сама мысль о том, что американцы могут преспокойно петь себе про Америку, и весь мир встречает их музыку на ура, чтобы не сказать: в мгновение ока сжирает ее целиком и без остатка. И вообще-то это Поступок с вашей стороны - если вы из Британии, и поете при этом про Британию, хотя, по идее, это никоим образом не должно называться чем-то с большой буквы - ведь мы родом из Англии, и петь о ней - это лучшее из того, на что мы способны. Кроме того, мы ведь не переиначивали себя, чтобы записать альбом, скажем, для Германии, так с какой стати нам следует делать исключение для Америки? Это либо случается однажды, либо этого не происходит уже никогда".
И все же, как поет вокалист Blur Деймон Албарн в "The Universal", одной из песен с нового альбома, "it really, really, really could happen."
Что в переводе не очень-то и нуждается.
The Great Escape великолепен, среди его ярчайших составляющих можно назвать и потрясающую музыку, и фирменную игру слов в текстах, и широкий набор тщательно сработанных, незабываемых хуков, которые в свое время обеспечили группе победу в четырех номинациях на Brit Awards, а их альбому Parklife принесли титул *Лучшего Британского Альбома* года. Казалось бы, куда дальше, но новый альбом обладает, помимо вышеперечисленных прелестей, музыкой комплексной, еще более всеохватывающей, рука бойцов уже не дрогнет - это видно хотя бы по тому, насколько уверенно и мощно заявляет о себе их новое творение. Это, однако, вовсе не означает того, что Blur отказались от экспериментов, которые и определяли главным образом содержание их предыдущего альбома. Возьмите насыщенный лупами, вызывающий в уме ассоциации с The Specials, регги-номер "Fade Away", штормовой панк, представленный "Globe Alone" или роскошную балладу "Best Days" - The Great Escape, вне всякого сомнения, затрагивает широкий музыкальный диапазон.
"Мы жанровые потаскухи, натурально, - добавляет Джеймс. - Каждый из нас является неплохим исполнителем, и я совершенно не понимаю, с какой стати нам следует издеваться над собой, заставляя себя играть в одном и том же строго определенном стиле. The Beatles никогда не занимались такими глупостями. Ну так и мы не собираемся".
Кроме того, не секрет и даже давно установленный факт, что группа постоянно подпитывается влияниями и инновациями, число которых - легион, внушительно, и даже более чем. Правда, небольшая проблема состоит в том, что Джеймс не может даже приблизительно указать, какими именно: "Не имею не малейшего представления о том, кто конкретно оказывал и оказывает на меня решающее влияние. Между прочим, я как раз сегодня думал об этом в машине, поскольку накануне Деймон давал интервью, и кто-то задал ему такой же вопрос. Я считаю, что люди берут отовсюду и понемногу, серьезно. Разумеется, существует музыка, которую ты выбираешь сам, которую ты любишь, но несомненно и то, что вокруг полно музыки, которую слушать не то что необязательно, но и совершенно не хочется; особенно это касается Америки. Тут куда не зайди, везде орет стерео".
"Вообще это довольно забавно - рассуждать о влияниях, поскольку влияния - это такая штука, которая действует на подсознание, а это фактически непостигаемая материя, как известно. Вам не дано контролировать свое подсознание. Ну, а что касается конкретно нас, то, думаю, мы будем только рады своровать что-нибудь у тех, кто действительно хороши как музыканты. Видите ли, как все происходит: однажды кто-то придумывает или делает что-то очень хорошо - и через короткий промежуток времени его деяние превращается в образец подражания, такой потолок качества, и у последователей, соответственно, два пути - либо, опираясь на этот знак качества, производить подобное ему, либо сделать что-то, что превзошло бы его".
То же самое можно сказать относительно альбомов Blur. По силам ли альбому The Great Escape стать достойным наследником своего венценосного и наградохваткого предшественника? Ответ утвердительный.
Альбом продолжает славную традицию, увеличивая и без того внушительную коллекцию особых песен Blur: музыканты вновь предстанут в нем перед своими слушателями как независимые личности, откровенно говорящие о проблемах, на этот раз с большим уклоном в пессимизм; мелодии песен, которые моментально хочется начать отстукивать, куплеты, заседающие в голове столь же прочно, как и ритмы, производимые Джеймсом и ударником Дейвом Раунтри.
"Top Man" - одна из основных песен альбома - Албарн, поющий низким голосом, особо акцентирует этот кусочек припева, в то время, как хор неумолчно вторит ему "T-o-p-m-a-n" - "палящие стволы на центральных улицах любви" ("T-o-p-m-a-n ... shooting guns in the high streets of love"). Энергичная "Stereotypes" - песня об извращениях: сексуальных, выраженных ключевыми строчками текста "Взаимовыгодный обмен женами еще только намечается/Но ты уже уверен в том, что это тебя устроит... они будут на софе, и они будут в патио/и когда самое веселье оканчивается, они смотрят самих себя по видео" ("Wife swapping is the future/You know that it would suit you... they are lovers on the sofa, they are on the patio/And when the fun is over, watch themselves on video"), и ошибочных поведенческих извращениях, о которых поется в более легком, открытом припеве: "Да уж, в жизни должно быть что-то поважнее... и время от времени ты осознаешь, что следовало бы наведаться еще на одну попойку" ("There must be more to life ... from time to time you know/You should be going on another bender").
Blur снова на стороне рабочего и среднего классов - некоторые из песен высмеивают богатеньких, которые тут приравниваются к испорченным людям. "Лично я - типичный представитель среднего класса, но мы продолжаем заигрывания с образами и мнениями рабочего класса; особенно сильно это проявилось на нашем предыдущем альбоме, - говорит Джеймс. - Теперь образы и персонажи песен более разнообразны, они - из разных социальных слоев. А в номерах "Charmless Man," "Country House" и "Globe Alone" вообще выведены представители высших социальных классов, и, на мой взгляд, удачно". Яркий пример - первый сингл с альбома, "Country House," повествующий о том, как один горожанин прикупил себе "нехилый домик-в-деревне" ("a very big house in the country"), чтобы достичь нирваны, счастья или, по меньшей мере, гармонии в жизни (нужное подчеркнуть). У него-то ничего не вышло, зато еще как вышло у гитариста Грэма Коксона, удачно вписавшего свою гитарную партию, состоящую из стаккато аккордов, в общий рисунок мелодии.
"Charmless Man" - самая хитовая и запоминающаяся песня на альбоме со своей скачущей мелодией в лучших традициях альтернативного паб-рока и буквально выколоченным из фортепиано центральным риффом. Незамысловатый, казалось бы, рефрен *ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля* заразителен столь же опасно, сколь и сама гармоничная мелодика припева, и хорошо узнаваемая писклявость на бэк-вокале, известная в узких кругах как фальцет Грэма. Вы либо запоете с ними вместе, либо погибнете в напрасных усилиях удержаться от этого. "Он считал, что уж если он образован... то это достаточный повод для того, чтобы мы уважали его/Он вращается в кругах приятелей/Которые всего лишь изображают свою благорасположенность/Он поступает с ними так же, впрочем/Теперь сложите все это в единую картину, и вот вам, собственно, портрет неприятного человека" ("He thinks he's educated... that we will respect him/He moves in a circle of friends/Who just pretend that they like him/He does the same to them/And when you put it all together that's the model of a charmless man").
И неплохой образчик панка демонстрирует "Globe Alone", песня, речь в которой идет о богатом юнце-пустышке: "Это все потому, что он видел, как эти штуки рекламировали по ящику/И если он не доберется до них, до него доберется мигрень/Ведь он так хочет их, они нужны ему, он почти что любит их" ("He is because he saw it on a commercial break/If he doesn't get what he wants, then he'll get a headache/Because he wants it, needs it, almost loves it") - вопит Деймон, перекрывая гитарную и клавишную партии - "Он здесь, недалеко, наедине с собой, на своей одинокой планетке" ("He's here on his own, on globe alone").
Кстати говоря, Джеймс счел своим долгом предупредить слушателей, чтобы те не вчитывались особо в *потаенные глубины* текстов, содержащихся на The Great Escape. Он решительно отказался признать, что "Country House" высмеивает Oasis, а "Charmless Man" можно каким-то боком отнести к Стивену Патрику Моррисси. "Это совершеннейшая неправда". - протестует Джеймс. "Все персонажи - это просто набор альтер эго Деймона; он поет о самом себе от третьего лица, и не более того".
"Fade Away" - головокружительная самба; мелодия самбы, впрочем, построена на основе вальса - и это не считая того, что законченность песня приобрела посредством добавления шикарной духовой секции, что немедленно вызывает реминисценции с the Specials и Madness. "Эта песня - о Ковентри Сити, и о Мильтон Кейнс, и еще она о бездушных людях, которые ведут пустую жизнь, на первый взгляд условно-счастливую. Она просто нуждалась в этом духе, свойственном музыке Specials, и, в частности, заключенном в песне 'Ghost Town', - что-то зловещее, мрачное, ощущение вроде незримого проклятья" - говорит Джеймс.
Маленьким подарком, таким кусочком из-жизни-среднего-класса, кусочком из роскошного пирога предыдущего альбома Parklife, является "Ernold Same". При поддержке славного мэра Лондона Кена Ливингстоуна (Ken Livingstone), одного из самых независимо мыслящих членов английского парламента, гнусаво тянущего свою партию сквозь роскошно аранжированную оркестровую мелодию вальса, Blur вновь повествуют нам печальную историю о человеке, который "просыпался в одной и той же постели в одно и то же время…. и чувствовал все то же самое, что ощущал и прежде, каждый день/Садился в один и тот же трамвай, куда он садился всегда.../Направляясь туда же, куда и обычно - заниматься теми же делами, снова и снова" ("awoke in the same bed at the same time ... and felt the same way as he did every day/Caught the same train he did every day.../On his way to the same place to do the same thing again and again").
"Эта песня понемногу о каждом из нас, - объясняет Джеймс относительно главной идеи номера, - Все мы, признаться, делаем одни и те же вещи, задаем одни и те же вопросы и однообразно отвечаем на них - и так каждый день, не правда ли?"
"The Universal" - заглавная и центровая баллада альбома, фактически являющаяся в нашем случае тем, чем была когда-то "To The End" (между прочим, хит, пробившийся в Топ 20) для пластинки Parklife. Здесь акцентированы струнные, создающие, опять не подобрать другого слова, роскошную, восхитительную мелодию - не фон, нет, - и голос Деймона, поющий "Это действительно, по-настоящему, вправду может произойти/И когда ты ощущаешь, что дни уходят, проваливаясь сквозь тебя, - просто позволь им уходить" ("It really, really, really could happen/When the days seem to fall straight through you/Just let them go").
Вспоминая времена рождения нового альбома, Джеймс рассказывает, что этот трек изначально был в центре напряженнейшего внимания. "И когда "The Universal" вдруг сложилась... это было прежде всего неожиданно. Необыкновенно чувство чего-то очень хорошего, связанного с этой песней; мы долго бродили вокруг да около нее, не зная, как подступиться, а потом что-то произошло, и она пошла - раз, раз, раз - и вот у нас есть запись, относительно которой мы думаем, что она будет первой среди лучших".
Сколько бы загадочных электронных шумов и шепотов не наверчено было на основной мелодический костяк "Yuko and Hiro", своеобразного любовного послания Деймона Албарна своей девушке Джастин Фришман (уже на протяжении трех лет), ничто не в силах скрыть присущего этой песне очарования. Их гастрольные туры, никогда не совпадающие по датам и никогда не пересекающиеся в пространстве, породили строчку припева, в которой хорошо слышно, как устал от такого положения Деймон: "Я никогда не вижу тебя/Мы никогда не бываем вместе/Но я буду любить тебя вечно" ("I never see you/We are never together/I'll love you forever"); и та же усталость и надломленность звучит в словах второго куплета "По вечером я пью/Это помогает расслабиться/Уже не смогу уснуть без выпивки" ("I drink in the evenings/It helps with relaxing/I can't sleep without drinking").
Быть может, Албарн и испытывает столь противоречивые чувства по отношению к бесконечным разъездам, но этого никак нельзя сказать о Джеймсе. "Я люблю гастроли, - объясняет он, - и не нахожу для себя ничего более лучшего, чем возможность увидеть весь мир, играть на моей гитаре и пить пиво. Все, что я пытаюсь сделать - это съесть лучшую пиццу в каждом городе, куда мы заезжаем, и поболтать с самыми симпатичными девчонками".
Однако же первая ночь американского гастрольного тура - очередного - принесла весьма неоднозначные ощущения как Алексу, так и Деймону, который, по своему обыкновению проветривающийся не там, где следует и не так, как следует, напоролся, соответственно, на того, на кого не следует, каковой и защитился от посягательств на таинство приватной жизни с помощью пистолета, дуло которого он ничтоже сумняшеся направил на звезду бритпопа. Дабы разрядить ситуацию, Алекс предпочел вызвать такси, которому вменялось в задачу увезти группу в место, где к ним отнесутся дружелюбнее - дружелюбнее, чем в районе Shaw города Вашингтона.
Джеймс, разумеется, имеет свою точку зрения по этому поводу, и сейчас он нам пояснит, что Деймон - чаще всего - сам создает себе проблемы: "Деймон, этот долбанутый массовик-затейник. Я был рядом с ним в тот момент, мы сидели в машине, и я отлично знаю, что произошло - Деймон точно высунулся из окна и наставил свой бычий глаз на каких-нибудь несчастных обывателей в авто, находящемся поблизости от нашего. А я, между прочим, прекрасно осведомлен о том, КАК он умеет смотреть на людей, когда хочет. У меня иногда складывается впечатление, что он сам нарывается на неприятности. По-видимому, тот чувак, которому не повезло в данном случае, не вынес психологической атаки, и прибег к последнему аргументу в свою защиту - а именно вытащил свою пушку и произнес волшебное слово "Ба-бац". Не думаю, что он хотел разбираться в ситуации, он просто хотел ее прояснить - примерно так: "Какого х ты прикопался, хренов англичанишка, проваливай отсель, а не то я проделаю в тебе отверстие".
Албарн исполняет ту же нахальную, дерзкую роль и в студии звукозаписи. "Он маньяк, этот Деймон. Он одержим идеей о том, что должен контролировать абсолютно все процессы, но мы доверяем ему в этом; и вообще, он вовсе не так уж плох", - говорит Джеймс.
Несмотря на известную разборчивость группы в плане одежды и приверженность к исполнению музыки, которую можно кратко охарактеризовать (задавшись целью хотя бы раз опустить словцо *бритпоп*) как артистичный танцевальный рок-н-ролл, они хором отрицают свою гипотетическую принадлежность к современной мод-культуре. "Куда нас только не пытаются запихнуть, господи-боже-мой", - смеется Джеймс, - "Мы даже играли вместе с Saxon (британские пионеры хэви-металла) на каком-то фестивале в Эстонии. Помните еще таких? Где бы вы не появлялись, вас постоянно будут стараться куда-то определить, классифицировать и положить на полочку - иногда на довольно неожиданную. Но лучше всего, конечно же, оставаться самими собой. Я не считаю нас модами. Да, разумеется, мы любим музыку. И да, конечно же, нам нравится хорошо одеваться, экстравагантнее всех городских джентльменов - это все часть подрывной деятельности, которую мы ведем против мейнстрима. На данный момент единственная возможность ниспровергнуть мейнстрим - это косить под него. Чем мы, собственно, и занимаемся".
Возвращаясь к теме касательно собственно альбома, Джеймс раскрывает секреты: фото на обложке на самом деле ничего особенного не выражает, никакого подтекста, никакого скрытого смысла - так это и не предполагалось. "Мы просто решили, что это весьма неоднозначная фотография, когда просматривали материал, предлагаемый на обложку, и к тому же ее доминирующим цветом является голубой. А мы так и хотели, чтобы картинка была голубой, потому что этот цвет вроде как и является цветом спасения, побега. Кстати, название пластинки было готово раньше ее оформления. Обычно же название приходит позже" - признается Джеймс.
Хорошо, Алекс, но что именно оно означает?
Джеймс перестраивается на философский лад, задумываясь над смыслом названия:
"Люди обыкновенно не любят подолгу вглядываться в вещи, особенно здесь, в Америке. Созерцание горизонта - сам по себе еще не достаточный фактор, помогающий вообразить себя за ним, - объясняет он, - Все в этом мире создано для того, чтобы уводить нас от самих себя, бежать от действительности, вы меня понимаете?.. Человечество все сильнее кренится в сторону такого положения вещей, - пока еще будущего - когда мы не сможем по-настоящему радоваться в отсутствие вещей, производимых с целью удовлетворять эту потребность, и без того, чтобы не посетить место, специально приспособленное для наших нужд этого рода.
Музыка - это такая же форма побега от тирании, установленной над вами вашими собственными совестью и вечно осторожничающим разумом. Музыка позволяет нам спасаться от самих себя. Ну и вот, музыка - одна из форм бегства, но что из этого, если все мы постоянно пытаемся слинять из наших жизней, от реальности, нас окружающей? Вы едете в поезде и читаете газету - процесс идет: вы вырезаете себя из реалий поезда, и перемещаете себя в газету. Вы ведь знакомы с небезызвестной цитатой Карла Маркса, гласящей: "Религия - опиум для народа" (о, знал бы Алекс сходную по смыслу цитату Ильича на тему - про *род духовной сивухи* которую... - прим. перев.)? Мне она больше нравится несколько видоизмененной. Какой-то приколист вывернул ее строго наоборот, получилось "Опиум - религия для народа", и мало того, этот приколист заявил, что его версия больше отвечает истине. Вот мы и стремимся всю дорогу добраться до этого опиума, неважно, чем он выражен, - всеми доступными средствами. Мы пытаемся спастись любым способом, и подняться в то же время выше, еще на один уровень вверх".
Что же, применяя заданные установки к ситуации, отметим, что Blur должны, наконец, с помощью своего The Great Escape решительным образом спастись от ярлыка *еще одна британская команда* и достичь заслуженного ими уровня величия.
Аминь.
none - 3/10/1995. Перевод: reos
