Год - целая эпоха в роке
Мне позвонил наш менеджер. Он спросил, нет ли чего-либо, о чем я хотел бы сообщить ему, и сделал паузу. Я подумал немного и сказал, что очень ему за все благодарен. Но это было не то, чего он добивался. Я находился под наблюдением американского иммиграционного контроля, и мне не выдавали рабочую визу. Так что все было весьма запутанно.
Номера в гостиницах и рейсы уже были заказаны. "Ты натворил в Америке что-нибудь такое, о чем не сказал нам?" - спросил менеджер. Я не слышал, чтобы его голос был таким встревоженным, с тех пор, как в 1995 году я опоздал на самолет, который был заказан специально для меня. Или даже с тех пор, как он явился ко мне домой и велел мне ложится спать через неделю после вечеринки в честь моего тридцатилетия. И дал мне лекцию Фила Линотта.
Я стал ломать себе голову. Справедливости ради замечу, что в Америке мы всегда демонстрировали худшие образцы плохого поведения. "Однажды меня арестовали, но когда мне разрешили выйти, чтобы переодеться, я смылся. Они не знали моего имени, а значит, меня там как будто и не было".
"Нет, это не то", - сказал менеджер. – "Что-нибудь еще?"
Ужасное ощущение – допрашивать самого себя и пытаться понять, что подумают о твоих поступках. Если ты – музыкант в приличной группе, то ты точно сделал что-нибудь такое, что им не по нраву. И они не скажут сразу, что именно, по их мнению, ты натворил – тебе придется ждать, пока они завершат следствие и вынесут приговор. Мы много об этом знаем…
Предполагалось, что мы начнем турне в поддержку нового альбома "Think Tank" на юге и юго-западе Америки. Своего рода оргия в стиле американского шоу-бизнеса: "ешьте, пока не подавитесь". Но бумажная волокита с визой затянулась, а дата начала турне неумолимо приближалась – и звукозаписывающая компания стала поглядывать на меня с некоторым подозрением, как будто я был "засланным казачком", притаившимся в группе со времен крушения коммунизма. Они отзывались обо мне крайне невежливо и намекали на то, что было бы лучше, если бы "Blur" поехали с другим басистом.
Меня бы все это очень возмутило, если бы я не был тогда так занят подготовкой к свадьбе. Я предложил Грэму быть у меня ди-джеем. Это смутило бы кого угодно. В любом случае, "Blur" выглядели довольно странно, когда выходили в Техасе на сцену, чтобы дать свой первый концерт в этом году.
***
Этот год был большим периодом в роке; фактически, это была целая эпоха. Рок-музыка мчалась в прошлое со скоростью света. И этот год не был легким.
Это были важные 12 месяцев; я стал практически другим человеком. В течение года я бросил курить, начал есть мясо, объехал вокруг света, женился, полетел на Марс… да много чего.
Мы закончили запись альбома "Think Tank" в Девоне за неделю до рождества 2002 г. Мы в самом деле не знали, сможем ли мы играть вживую без Коксона, или, по крайней мере, сможем ли мы играть хоть что-то из старого материала. И вот явился Tongy – Саймон Тонг к вашим услугам. В турне он будет нашим гитаристом. Он отличный музыкант, и он удостоил нас своим присутствием. Вскоре стало очевидно, что шоу будет продолжаться.
Свадьба была лучшим днем в моей жизни. Мне так приятно вспоминать об этом событии. Мы с женой отправились в Италию, где хорошо знают, как позаботиться о леди. Гостиница была полна арфами и всяким золотым дерьмом. Это было так непохоже на наш следующий пункт назначения: неделя выступлений в Астории, мрачном и неприятном заведении на Черинг-Кросс Роуд, и, тем не менее, в одном из лучших мест, где можно увидеть группу: в большом старомодном театре, жарком и битком набитом людьми.
Мы уже выступали с новым материалом, так что знали, что все будет в порядке. Если это сработало на стадионе в Мексике, то это будет достаточно хорошо звучать и пяти минутах ходьбы от дома. На самом деле, всегда можно предугадать, каким будет выступление в Лондоне, взглянув на список гостей.
И тут я получил визу, причем без всяких объяснений. Чудесно. Из Палм-Спрингс, ужасного пригорода посреди живописной пустыни – на музыкальный фестиваль в Коачеллу. Мы выступали в Polo Club, и у меня было такое чувство, что владелец Polo Club имел совсем иные мотивы, нежели Майкл Эвис в Гластонбэри. Это был стадионный рок в саду какого-то богатого типа.
Однако в Америке есть очень знаменитые люди. Вот где они становятся известными.
Нам надо было выступать на концертах, организованных радиостудиями. Мы должны были играть пятыми по списку, вместе с группами, которые состояли из каких-то татуированных парней. Все это были прекрасные мальчики, но поймите нас: мы были номером один в Чили, мы на полпути к Марсу – и что мы делаем на этих стадионных хэви-метал-концертах в Америке? Дэймон предложил отказаться от выступлений. Лейбл посмотрел на него с подозрением и предложил нам продолжить с другим вокалистом.
Мы все-таки отказались от этого радиодерьма, мы приняли вызов и выступили со своими собственными концертами, которые были намного лучше – я бы даже сказал, что реакция аудитории была истеричной. Сколько раз я объехал вокруг Северной Америки! В 20 лет ты хочешь достичь предела своих возможностей. В 30 лет ты хочешь достичь равновесия. Ты должен быть очень сильным, чтобы сохранить это равновесие. Ведь что бы ты ни делал, всегда найдется какая-нибудь сволочь, которая захочет тебя отыметь.
Я потерял веру в рок-н-ролл, это мне больше не подходит. Мои предпочтения сегодня: это составление списков, подготовка художественных выставок, вуду, моя жена, благодарственные письма в ответ на свадебные поздравления, состояние современной науки, хоры, старые мелодии, рисование… ну и так далее, вы понимаете…
***
Выступления, выступления, выступления... Концерты, шоу, фестивали, перфомансы - как не назови исполнение музыки вместе, но именно это и есть то, что мы делали. Настоящая радость от игры вместе с группой, глубочайшее чувство, из которого все проистекает - это чувство, когда вы делаете действительно хороший мощный звук. А интервью на телевидении, фотосессии, обсуждения чего-то, путешествия - все это спустя некоторое время кажется просто ерундой. Средства массовой информации в целом настолько дрянные... И требуется невероятно крутая музыка, чтобы остановить весь этот поток грязи, испускаемый СМИ.
Группа, играющая вживую, полностью контролирует все. И это реальная вещь! Никаких журнальных статей, никакой цензуры, никакого маркетинга - только кровь и пот. Смотреть музыку по тв и даже слушать диски - это все равно что посмотреть воскресные программы и решить, что ты уже повидал мир. Ведь это всего лишь изображение объекта, но не сам объект. Острые ощущения, живой звук, великолепные огни, чувство толпы - вот что нам нравится предлагать слушателям.
Только музыка связывает нас; ведь у каждого из нас отдельная жизнь в турне. Например, Дэйв уходит в интернет: он сидит за своим маленьким компьютером всегда, когда не играет на ударных. Но только игра на ударных делает его по-настоящему счастливым.
Утверждение, что один город лучше, чем другой, настолько же верно, насколько и утверждение, что один человек лучше другого. Конечно, у городов есть общие черты, но чем пристальней вы всматриваетесь, тем больше обнаруживаете различий. И тем более оригинальным и интересным становится каждый из них.
В этом году нам довелось побывать во многих местах. Мы дважды были в Мексике. Ну, кто бы еще ездил в Мексику два раза в год? В Портленде, штат Орегон, мы посетили книжный магазин Поуэлла. Я думал, что Фойлес - это самый большой книжный магазин в мире, но этот магазин еще больше! Кажется, там десять миллионов книг, как новых, так и секонд-хэнд. Этот магазин похож на музей, разница лишь в том, что вы можете забрать оттуда все, что вам понравится. Я сломал свой чемодан, который был у меня еще со времен брит-попа, забив его книгами о приусадебном хозяйстве и о магнитах.
Клуб "Туннель" в Борнмуте был другим классным местом. Я всегда избегал его, когда жил там - на мой взгляд, он слишком сексуальный. Мы провели неделю в больших европейских городах - Париж, Берлин, Mилан, Барселона - и затем я уехал прямо в Борнмут, чтобы устроить там мою холостяцкую вечеринку. "Туннель" - одно из лучших мест в мире. И точка. Он сделает весь Париж!
Мне нравится бывать только в новых местах, куда, как правило, известные группы не приезжают. Все эти обычные схемы очень утомляют, и неважно, на каком уровне ты играешь. Через некоторое время ты играешь уже на автопилоте. В чем же дело? В приличной группе никто не выступает за деньги, ну, разве что за какие-то невероятные деньги. Давайте играть в Гане; давайте играть в Риге, в Китае, в Бирме. Рассвет в Цюрихе? Прекрасно!
Москва показалась мне жизнеутверждающим городом. О нас очень хорошо заботились. Если бы мы вздумали есть икру с груди проституток, то нам бы и в этом не отказали! Я съел немного икры - правда, из ложки. Москва напомнила мне Нью-Йорк - до того, как Джулиани заставил там всех ложиться спать вовремя. Мы ощутили что-то абсолютно новое. Можно было бы остановиться навсегда и быть счастливыми; но ведь счастья можно достичь в большинстве мест, где мы бываем.
***
"118" - это когда вы уходите со сцены и сразу же садитесь в автобус, он тут же уезжает, а публика все еще аплодирует.
Я убедил Тони Райана пригнать самолет в Брюссель. Самолеты у меня и у Дэйва не очень-то пригодны для больших перелетов, это не всепогодники. Но Брюссель всегда в сорока минутах лета от Элстри, где мы держим их, и прогноз погоды был хорошим.
План был таким: в Брюсселе Дэймон и я сразу садимся в кабину вместе с Тони, жуем чипсы и к ночи уже возвращаемся в наши собственные постели.
Мы назвали это "100". "100" с чипсами.
Мы отыграли сет, отчеканили хиты, исполнили несколько медленных песен – и все, большое спасибо, прощайте! В 10 часов по местному времени мы уже были на пути в аэропорт. Водитель такси был приятным бородачом. Он сказал, что уже возил нас и что Тони Блэр уже проехал в аэропорт ранее. Чего только нет в Брюсселе. Огромный оживленный аэропорт, с круглосуточной посадкой. Превосходно. Я люблю Бельгию.
В некоторых аэропортах вы должны пройти через рамки металлоискателя, даже если вы летите на собственном самолете. Вот черт. Но мы облизываем наши сальные пальцы, запускаем двигатели и до 11 часов пытаемся выруливать, следуя запутанным инструкциям. Рулежка в больших аэропортах – это самая сложная часть полета. Если делаешь что-то неправильно, на тебя просто начинают кричать.
После взлета я нажал не на ту кнопку - и мы пропустили несколько радиовызовов. Чудак на вышке прыгал как сумасшедший из-за того, что наш передатчик не работал, когда мы поравнялись с ним. Он хотел, чтобы мы вернулись и приземлились в Брюсселе. Тут вмешался Тони и побеседовал с ним.
Поскольку наш передатчик не работал, нам пришлось оставаться ниже управляемого воздушного пространства.
"А что будет, если мы его проигнорируем?" - спросил Дэймон.
"Ну, будет схватка с одним-двумя истребителями" - ответил Тони.
"А, ну ладно".
Вечер был безупречным, в такую погоду хочется, чтобы полет длился и длился. Мы разглядывали небольшие города, мы смотрели на танкеры, лежащие на поверхности моря. Нам нечего было делать в Хитроу, и мы пролетели над Темзой до моста Тауэр. Ночью города никогда не выглядят уродливыми, и Лондон был похож на сверкающую золотом футуристическую безделушку. Это головокружительное ощущение. У меня всегда возникает такое чувство, когда я снижаюсь среди ночи. Ощущение свободы. Возвращение домой. Мы приземлились в Элстри под покровом темноты…
"Вот хренотень!" - услышал я.
Браво, Дэймон.
Можно увидеть наш долгий путь с вершины радиотелескопа в Jodrell Bank. Когда стоишь там, видны Манчестер и Ливерпуль рядом друг с другом. Надеюсь, мы увидим и Beagle на Марсе, когда в рождество он совершит посадку. Beagle 2 – это британский космический проект. Он размером с колесо мотоцикла, и он способен обнаружить признаки жизни, если таковые вообще имеются на Марсе. Увидеть Beagle 2 – это все равно что разглядеть мобильник на расстоянии в 25 миллионов миль.
"Blur" на Марсе. Как далеко мы зайдем в следующем году?
Алекс Джеймс, декабрь 2003 г. г. Перевод: Елена
