Особые отношения
После всего того хаоса, которым щедро одарил нас бритпоп, чего только не произошло с Blur - они несколько раз намеревались развалиться, потеряли одного из участников группы и до сих пор без устали собачатся друг с другом. Однако, вопреки всему вышеперечисленному, Деймон Албарн, Алекс Джеймс и Дейв Раунтри звучат и слушаются на сегодняшний момент лучше, чем когда бы то ни было. Наш корреспондент пообщался с Blur в ходе их американского турне, и имеет честь сообщить нам, каким образом эти трое совершенно разных личностей ухитряются цвести и благоухать в качестве самого изобретательного коллектива Британии.
Начнем с того, что укажем время и место взятия интервью, потому что в Англии все интервью начинаются только так, и никак иначе. Бостон, пятница-то-есть-конец-рабочей-недели, послеполуденное время, и, разумеется, - место встречи изменить нельзя - лобби отеля, достаточно вместительный для того, чтобы, скажем, сыграть там в баскетбол. Только сказать легко, а сделать трудно - холл кишмя кишит неопределенного рода личностями, что, однако, не помешает цепкому взору мгновенно вычленить из общей массы фигуры троих ветеранов Бритпоп-Войнушек. Ну еще бы, они и только они среди прочих небриты, ссутулены и вообще держатся на тот хорошо узнаваемый, свойственный только англичанам неуклюжий манер, и только они не пытаются бороться с жарой посредством влезания в безразмерные цвета хаки шорты от GAP, каковые носят тут все остальные. Басист Алекс Джеймс встречает нас радостным воплем: "Я только что купил форелевый рыбопитомник!.. Нет, не купил!..", смысл которого делается понятен тем, кто имел удовольствие выслушивать истории на одном из недавних нью-йоркских ночных шоу, а также тем, кто стал свидетелем затруднений с аккредитацией, своеобычно возникающих у Алекса при его попытках попасть в публичное или не очень место - в данном случае это был бар - и того, как он разрешил их, продемонстрировав охраннику книгу Noam Chomsky; творение профессора лингвистики, философа и известнейшего в политических кругах убежденного *левака* и анархиста со своей миссией в качестве идентификационного номера справилось блестяще.
Мы здороваемся с дружелюбным Дейвом, ударником группы, и вместе с ним вваливаемся в огромный тур-автобус с надписью *заново рожденный в Штатах*, где подпадаем под приветствие Деймона Албарна, вокалиста и автора песен Blur. Маленький нюанс - Деймон Албарн без штанов. В смысле, в трусах, но, говоря о трусах, мы не имеем в виду эти американского типа семейники-безразмерники, с успехом заменяющие шорты, о, нет. "Да, вообще-то я одеваюсь приличней, когда у нас гости" - ухмыляется Деймон, но, против всякой логики вообще и своего высказывания в частности, отнюдь не ретируется в спальный отсек, чтобы привести себя в соответствие, а напротив, гордой поступью пересекает нутро автобуса и ступает на бостонскую мостовую, всем своим видом намекая на то, что ему все же полезно было бы прикрыть колени.
Штаты смело можно рекомендовать последними в списке тех мест, где вам удастся встретить Blur, наслаждающихся самим своим существованием. Это Америка, в конце концов, нанесла англичанам несколько весьма чувствительных повреждений в начале 90-х; травмы эти, впрочем, сослужили бритпопу добрую службу - они стали тем самым первотолчком, самым ранним импульсом его становления и дальнейшего развития. И к тому же, Албарн привык озвучивать свою неприязнь - на данный момент под раздачу попадает нынешняя администрация Белого Дома - совсем так же, как когда-то Oasis.
Для такого постоянно конкурирующего со всем и вся человека, как Деймон, значение, по всей вероятности, имеет также и то, что Blur в этом туре выступают на площадках средней величины, сравнимых с авиационными ангарами, которые собирают молодые соперники группы, такие, как Radiohead (? - молодые?!!.. соперники?!!!!..) и Coldplay. "Ну, мы навсегда останемся *культовой* группой здесь, в Америке", - с легким вздохом замечает Деймон. Кстати, он по-прежнему безумствует на сцене и заводит зал - вот только потом, как мы имели возможность сами удостовериться в этом, меньше мучается похмельем, чем это бывало раньше.
Но, несомненно, одной из черт характера Деймона, способных вызвать уважение и даже зависть, является его бесстрашие. Он спокойно курит в общественных местах (в Америке это особенно равносильно самоубийству), он гуляет в одиночку по самым неблагополучным кварталам Вашингтона, округ Колумбия перед выступлениями, он не побоялся отправиться в абсолютно нетуристические местечки Марокко или Мали, совершенно наплевав на всю предлагаемую нормальным туристам западную, *белую* модель отдыха, и наплевав на самый Запад (параноидальную Мекку какую-то для остальных) в отдельности. И он может объяснить это, и он объясняет: "Такое поведение - это, прежде всего, вопрос взаимного уважения и доверия. Когда вы смотрите людям в глаза - неважно, к какой культуре они принадлежат, - и открыто говорите "Вот он я", то о каком таком барьере может идти речь? Барьера непонимания просто не существует. И если вы полагаете, что у вас есть миссия в жизни, даже самая небольшая, вы должны нести ее так же высоко, как вы обычно любите распространяться о ней".
Эта позиция, эта система воззрений, если хотите, всегда выделяла Blur из остальной массы бритпоп-команд, и она же позволила им пережить весьма беспорядочный конец главного музыкального явления Британии середины девяностых. И именно по той же причине Blur вынесли и потерю гитариста Грэма Коксона, покинувшего группу в конце прошлого года, и все личные кризисы, о который Албарн поведает нам ниже. И, наконец, чем, как не этой точкой зрения, руководствовались они, записывая "Think Tank", свой новый альбом, таинственный, сексуальный, полный восхитительных находок, который так же далек от их заглавных бритпоп-творений, залихватски подмигивающих и поддразнивающих кокни-пластинок "Parklife" и "The Great Escape" (1994 и 1995 гг. соответственно), как Земля от Солнца. И да, мы беремся утверждать, что сейчас они находятся в лучшей форме, чем когда-либо - лучше, чем прежде. Проведите с ними в течение тура некоторое время, и вы моментально обнаружите, что они все так же грызутся между собой и орут друг на друга; но следующей вещью, которую вам доведется увидеть и понять, станет, быть может, та странная динамическая сила, которая незримо присутствует во всем, что бы они ни делали, и которая, собственно, и вела Blur вперед все 14 лет их существования.
И учтите, этот панегирик был только вступлением.
***
…В нашем случае, деймонова бесстрашная натура, удовлетворившись произведенным впечатлением, впредь предпочла появляться на публике в джинсах, так что мы без дальнейших затруднений и промедлений отбываем в Avalon, клуб вместимостью до двух с половиной тысяч человек, расположенный напротив Fenway Park. Это клуб является вторым домом бостонской бейсбольной команды со статусом легенды the Red Sox - и они как раз играют сегодняшней ночью. Участников Blur тут же вылавливает целая команда поклонников, охотников-за-автографами, одетых в плохие копии клубных футболок Челси. После саундчека прилегающая улица моментально заполняется народом, и даже отсюда, на расстоянии, нетрудно выделить из толпы фанатов группы - они все молоды, нездорово бледны, одеты по большей части в пост-панковские черные облачения или шмотки в стиле *мод*, и бессознательно, а может, и вполне осознанно, подражают британской манере держать себя. Оттенок забавной загадочности добавляют сюда и люди, одетые в бейсбольные майки с надписью *Damon* во всю спину. К сожалению, это вовсе не имя бравого фронтмена, а фамилия одного из полевых игроков Red Sox.
Мы вновь встречаемся с Дейвом Раунтри за обедом, во время которого у меня появляется возможность обсудить с ним кое-что. Может быть, мое мнение весьма спорное, но, тем не менее, я считаю Дейва самым обаятельным участником группы - по крайней мере, он достаточно обаятелен хотя бы в том, что отлично осознает свою зримую, внешнюю ординарность, которая позволяет ему незаметно уклоняться от лишних разговоров без того, чтобы оставлять у людей тягостное впечатление такими поступками, заставляя их чувствовать себя недооцененными или позволившими себе слишком многое. Он один поприветствовал счастливчиков-фанов, выигравших в каком-то местном состязании счастье попасть на саундчек любимой группы, и это тоже был он, тот человек, который с таким шармом попросил официанта сделать потише музыку, представленную группами Coldplay и Jane's Addiction, что тот, расчувствовавшись, притащил нам в номер флюоресцентно-розовый коктейль в таре, размерами соответствующей шарам из кегельбана.
Раунтри был первым в Blur, сознательно и решительно порвавшим с алкоголем еще на заре бритпоп-времен, и поэтому он может только поизумляться этому неожиданному подарку со стороны обслуживающего персонала. Очаровывать буквально всех и каждого своей учтивостью и приятностью в обхождении - это часть его работы, его суб-миссия в Blur, и его задание. Он объясняет, что каждый из участников Blur играет какую-то роль, выполняя часть работы *по очарованию*: "Для любой группы важно иметь одного человека, который любит бывать в центре внимания, на ТВ, и может встать перед миллионной аудиторией и сказать "Смотреть на МЕНЯ!", и они будут смотреть. И обязательно нужен красавчик и обаяшка, от которого девочки будут пачками валиться в обмороки. И, конечно же, группе необходим такой человек, который может войти в комнату, полную самых разных людей, и сделать так, что все они станут его друзьями в кратчайшие сроки. Именно это я и умею лучше всего, так что на меня и возложены такие обязанности. Меня это не угнетает. Я просто не могу делать того, что могут Деймон и Алекс".
В свои почти 40 Дейв может еще много чего другого - например, пилотирует самолет (как и Алекс) и поддерживает на плаву основанную им анимационную студию Nanomation, успешную настолько, что можно с полной уверенностью гарантировать - когда бы Blur не вызвали его в свой строй, у него всегда есть, чем занять свое свободное время, нежели просто бездельничать в ожидании высочайшего соизволения снова сесть барабанную установку.
Деймон, Грэм и Дейв были, считай, друзьями почти что с детства - все трое росли в Колчестере, одном из пригородов Лондона. Алекс, проведший детство и юность в родном Борнмуте, примкнул к ним чуть позже, уже в Лондоне, в конце восьмидесятых, и после этого безумное арт-панковское образование Seymour стало тем, чем оно формально остается и по сей день - поп-группой Blur. Все четверо начали свои сайд-проекты примерно в то время, когда в качестве группы Blur они выпустили свой первый пост-бритпоповский альбом 'Blur'; 1997 год, год его релиза, стал точкой отсчета в процессе уменьшения уровня веселья, если можно так выразиться, содержащегося в их музыке. Но когда в начале 2002 года группа снова собралась воедино с намерением записать новый альбом, Коксон предпочел просто не вернуться. Причины? Конечно, между ними всегда существовали разногласия, особенно что касается музыкальных предпочтений, Грэм также ненавидел гастрольные туры. Сейчас он вне группы, занимается сольной карьерой в том ключе, который ему близок - лоу-фай, хотя официально двери всегда распахнуты перед ним, если гитарист вдруг надумает вернуться. "Грэм и остальные участники Blur чувствуют облегчение", - высказался по этому поводу Крис Моррисон, менеджер группы с 1992 года. - "Его поступок освободил их всех".
Перед тем, как отбыть на вечернее выступление, Раунтри успевает еще попробовать объяснить, почему блёр_работоголики до сих пор отказываются почить на лаврах, удовлетворясь весьма успешно сложившейся карьерой. "Известно, что Чарли Уотс из Stones сказал как-то, что он провел в группе 25 лет, и 20 из них он не делал ничего, кроме того, как просто сидел на месте. Ну, а я предпочитаю взять самоотвод от почетной возможности повторения такой истории со мной. И мы все такие - вечно в движении. Мы отказались от естественного человеческого права на сон много лет назад. Но мы заплатим за это, не волнуйтесь. Умрем молодыми".
***
"Хотел бы я, чтобы успешная торговля записями вне всякого сомнения приравнивалась к гениальности…" - делится своими сокровенными мечтами Алекс Джеймс в тот же день. "Но ничего подобного, и совсем наоборот - большие продажи означают только, что тебя вышвыривают в восемь утра из автобуса посреди Вашингтона, ты в очередной раз идешь развозить склоки с людьми, которых ты терпеть не можешь, делаешь то, что ты ненавидишь больше всего на свете, и потом возвращаешься обратно в сквернейшем настроении".
После бостонского выступления группа, растекаясь как желе на жаре, вползает в здание гостиницы. Албарн и Джеймс отправляются к своей ручной клади, заботливо помеченной представителями журнала OMM фирменным лого Blur. Никто на их месте не впечатлился бы перспективой позировать для фотокамер на запруженных людьми ступенях, ведущих к мемориалу Линкольна - особенно по такой погоде, когда все вокруг буквально плавится, но Алекс и Дейв, тем не менее, старательно изображают, что они банда, и вообще одна Сатана. Деймон же чувствует себя не в состоянии для подобных подвигов, так что он пытается ускользнуть вместе со Смогги (шеф безопасности Blur и по совместительству телохранитель) раздобыть съестного; он стенает, воет, и что-то невразумительно мямлит - лишь бы не говорить напрямую с нашим фотографом. В общем, устал, бедняга, и ничто, как кажется, не способно отвлечь его от переживания этого, пока Алекс со свойственной ему находчивостью не предпринимает оригинальную попытку привлечь внимание страждущего тем, что ловко выкрадывает у него из-под носа законный сандвич, дабы добиться хоть какой-нибудь реакции. По-видимому, проведенные вместе 14 лет делают свое дело; Деймон - наконец-то! - клацает челюстью и поворачивается к нему. Джеймс унижен таким отношением. "Вы сами могли убедиться в том, что я прав, когда характеризую музшоубиз", - говорит он мне позже, уже в отеле. "Это беспорядочное, безумное, грязное, вонючее во всех отношениях дело - быть в группе, это отравляет ваше настроение. Но, впрочем, таким ему и положено быть".
В зените бритпоп-славы и во времена тогдашнего торжества Джеймс играл роль гламурно-вечериночной составляющей Blur. Он до сих пор захаживает в Groucho Club, как, бывало, любил делать это раньше, с той, правда, разницей, что ныне он выбросил из головы все свои безумные идеи о безумных попойках, да еще и считается теперь семейным человеком - он же таки, ни много, ни мало, женился в начале этого года. "Пил ли я столько потому, что искал выход, или для того, чтобы суметь понять тот мир?" - спрашивает он себя, и тут же отвечает: "Да, все это было ради того, чтобы попытаться принять и пропустить через себя одну из составляющих человеческого существования. Известно, что дорога излишеств приводит к храму мудрости. Но путь, проложенный сквозь подобные излишества, показался мне отвратительным в тридцать. И еще бы, я был настоящим алкоголиком. Зверски омерзительным к тому же".
Теперь, когда ему исполнилось 34, его жизнь занимают совершенно другие вещи - он ведет собственную программу о науке на канале Discovery, и, наряду с Раунтри, известен как преданный сторонник проекта Британского космического агентства, по которому европейцы собираются попробовать посадить космический модуль на поверхность красной планеты к этому Рождеству. К тому же он выглядит лучше, чем имел обыкновение выглядеть последние два года - он, несомненно, похудел. "Ну, на самом деле мы все просто начали следить за собой и делать зарядку. Я помню, как когда-то сам смеялся над этим - Упражнения, тренировки!!.. Да я, ааах, гребаная рок-звезда!.. На какую букву "ха" мне сдались эти ваши приседания-отжимания?!! Никогда в жизни!.. Но я не захотел быть таким плюшевым толстячком группы, увольте, так что мне пришлось поменять свое мнение относительно физических упражнений. Я изменил свою жизнь по многим причинам. Знаете, когда вы бросаете пить, вы здорово удивитесь тому, как это вы умудрялись находить время на все это раньше".
Blur проделали большую работу, демонстрируя свое презрение и вообще незаинтересованность по отношению к коммерческому успеху в рамках своей анти-звездной концепции в последнее время. Но самое забавное состоит в том, что Джеймс, всегда казавшийся абсолютному большинству сторонних наблюдателей самым беззаботным участником группы (и все же, несмотря на свое легкомыслие, он первым из Blur выступил на стадионе Уэмбли - в качестве одного такого чувака из пародийной группы Fat Les, но_не_будем_о_том_что_и_так_все_знают), похоже, больше прочих уязвлен относительным коммерческим провалом их альбома Think Tank, записью, на которой его роскошное владение инструментом стало очевидным как никогда. Он комментирует это так: "Когда вы думаете, что пишете лучшую в мире музыку, очень обидно осознавать, что вы не самая важная группа в мире".
Господи, Алекс, ты богат, ты делаешь музыку, которая нравится тебе самому, так в чем проблема?
"Просто иногда хочется чувствовать себя необходимым, хотя бы уместным. Периодически я даже сомневаюсь, слушает ли кто-нибудь наши записи. Но ведь правда и то, что ни The Velvet Underground, ни The Smiths не были коммерческими гигантами своего времени. Быть может, то, что меня так огорчает, как раз и есть отличительный признак самой важной группы в музыкальном мире, нет?"
Смело, смело. Достаточно напыщенно, по меньшей мере.
"Он постоянно расстраивает меня такими вот заявлениями, - говорит о Джеймсе Албарн, - И все потому, что я-то знаю, что он в равной мере и по-настоящему одаренный музыкант, и ужасающий, полный невежда в том, что касается собственно музыкального мира".
***
Итак, Blur провели саундчек в шесть, и все время до 11 вечера, когда должно состояться их выступление в клубе *Полдесятого*, находится в их собственном распоряжении. Завтрашний день вообще свободный, так что вы, если это представляется вам занимательным, пока можете пойти и поглядеть, из чего складывается для каждого из участников группы это самое свободное время. Первый, на кого вы наткнетесь в процессе поиска, будет Джеймс, которого можно застать в любом смежном со сценой переходе, скорчившимся где-нибудь на лестничном марше в компании дюжины крыс за книгой - каким-нибудь африканским детективом, принадлежащим перу Александра МакКола-Смита. И, ура-ура, до нас наконец-то снисходит сам Албарн, который, как кажется, находится в сравнительно благодушном настроении после пробежки и последующего удовлетворения своих материальных и духовных потребностей, для того, чтобы потратить небольшое количество своего драгоценного времени на разговоры. Разумеется, в баре. Разумеется, поначалу в беседе он демонстрирует нам классическое Самое Себя, подшучивающее над своими одногрупниками, а чуть позже и над своими давними соперниками. Когда я задаю ему вопрос, касающийся текущей одержимости современных рок-музыкантов пост-панком 1979-1981 гг. - и не означает ли этот факт своеобразного оправдания/а даже и торжества для группы, которая пятнадцать лет использовала элементы того музыкального направления в своем творчестве, он сам направляет нас к тому предмету разговора, по которому ему мало того, что всегда имеется кое-что порассказать, но и от которого он в свое время и натерпелся достаточно. "Из-за всей этой бритпоповой темы людское представление о нас сильно затуманено", - поясняет он, - "Мы, прежде всего, выросли из пост-панка".
Согласно теории Деймона, Blur всегда являлись куда более открытой различным влияниям группой, нежели их соперники (в случае с Oasis это были The Beatles, еще раз The Beatles, и ничего, кроме The Beatles). Но не было ли это настоящим безрассудством для британской рок-сцены - то, что и как беззастенчиво использовали в своей музыке Blur, Suede и Oasis во времена своего "самого расцвета сил"?
"Ну, может быть, ОНИ и использовали что-то, но только не я. Все, что пытался сделать я - это, выражаясь фигурально, нарисовать картину, в которой нашлось бы место любой мелочи, составляющей представляемую мною Британию - но с прицелом, конечно, на то, чтобы реальной Британии моя картина понравилась. Так и вышло. Надо было видеть своими глазами реакцию публики, чтобы поверить в это - когда мы играли 'The Universal' в Англии. Каждое слово песни выкрикивалось толпой. Все, все слова, все мои образы - про сателлиты, про лотерею, караоке - они пели все это, невероятно. Я просто нарисовал картину, на которой изобразил свою страну, и как-то так получилось, что вещи, которые я обозначил в песнях, начали происходить или произошли позже, вот и все. И, однажды нарисовав это полотно, я предпочел навсегда оставить его таким, каким оно было когда-то. Уйти от него. Вот я и ушел - аж в Мали, не ближе. Ха!"
Данная хроника обходит вниманием тот немаловажный биографический факт, что в 1997 году у них вышел второй сингл, сумевший добраться в Британии да первой строчки чартов - да, мы говорим о 'Beetlebum', песне неуловимо сексуальной, наркотической, иными словами, намекающей на что-то не вполне пристойное с точки зрения… просто другой точки зрения. А еще не забыть бы обстоятельство, сделавшее, наконец, реальным и безоговорочным их собственное British invasion в Америку - да-да, верной дорогой идете товарищи, мы говорим о начинавшейся как коротенькая пародия на гранж песне 'Song 2' - кстати, этот их главный американский хит в Великобритании поднялся до второй строчки в хит-парадах. Едем дальше, где, как известно, больше - Албарн на пару с мультипликатором Джейми Хъюлеттом сочиняет существующую только в виртуальном пространстве группу Gorillaz, успех которой в Штатах многократно превзошел все местные достижения Blur, сваленные в кучу и придавленные 'Song 2'. Разумеется, для Деймона Blur всегда оставались проектом номер один, но не стоит забывать, что примерно в то же время он основал собственный рекорд-лейбл Honest Jon's, который выпустил и продолжает выпускать в хождение в целом одобряемую критиками и слушателями музыкальную продукцию - именно на этом лейбле увидел свет альбом Mali Music, записанный вместе с африканскими музыкантами.
В прошлом году Деймон озадачил одногрупников предложением о том, что свой вот-вот, и рраз! - готовый альбом они должны довести до ума в Марокко, для чего им потребуется - всего-то делов - поехать туда и сколотить из подручных материалов студию как раз на руинах какой-то местной фермы. Желание Деймона, как известно, закон - так что на срок, равный примерно шести неделям прошлой осени, все три человека, кто фактически и имеет право называться Blur, а также их семьи, и Бен Хиллиер в качестве бонуса и продюсера заимели отличную возможность поближе познакомиться с африканской флорой и фауной. "Что я хотел, так это того, чтобы в жилах моих коллег по группе заструилась кровь, родственная той, которая циркулировала во мне в дни моего сотрудничества с абсолютно другими музыкантами" - объясняет Албарн, - "Конечно, всегда существовала масса предположений о том, что Грэм играл очевидно слишком важную роль в группе, озвучиваемых если не с подозрением о его незаменимости, то с откровенным презрением к моим завышенным требованиям".
Вы можете почувствовать, что то же самое презрение - и подозрения в претенциозности - в свое время немало поспособствовали тому, что Blur вылетели на окраину британского рока с этим своим ненавязчивым желанием Производить Впечатление - и, вылетев, они пребольно треснулись об реальность при посадке. Все прошлые заверения Албарна о том, как его ни разу не волнует все, что о нем пишет пресса и говорят соратники, по меньшей мере можно рассматривать как кокетство, а по высшей - как такое подсудное деяние, именуемое ложью. Теперь же свежеиспеченный отец (ничего себе свежеиспеченный, дочери на момент взятия интервью уже пятый год шел) звучит куда более убедительно. Например, в том, как он ловко определяет главную беду бритиш рока - правильно, она состоит в его замкнутости и зацикленности на, цитируя Албарна, "самолюбовании своими радостями и высокохудожественными_достоинствами". В ту же кассу: "Наша музыкальная сцена представлена кучей интровертов, которые и знать толком не знают об остальном мире вне их поля зрения. Или даже просто не дают себе труда вообразить, что мир куда больше, чем им кажется. Нет, я люблю и чистую рок-музыку, но вот когда она отказывается от самых естественных прав на увеличение палитры своих интересов в качественном и количественном отношении - в моих глазах рок сразу теряет всю свою привлекательность".
"Что самое главное можно сказать о рок-музыке, так это то, что она не имеет корней. Лучшее определение, одним словом, рок - это эксперимент. В чистом виде. Ну и, соответственно, когда рок-музыканты начинают судорожно искать то, с чем они могли бы отождествить свою музыку, пропадает всякий смысл в том, чтобы и далее называть их музыку роком".
***
Вернемся, однако ж, к реалиям данного тура. Слова о постоянном экспериментировании и движении вперед - не просто слова. Во время этих гастролей Албарн, вместо того, чтобы напиться пьяным и валяться в номере, в очередной раз остро переживая несовершенство этого мира, - сюрпрайз, сюрпрайз! - насочинял и записал целый цикл песен - начиналось все как наброски к будущему альбому Gorillaz, теперь же автор склоняется к тому, чтобы издать их в том виде, в котором записи находятся сейчас, в качестве своего сольного альбома. Рабочее название будущего сольника - Demo Crazy, а звучит он, если верить Деймону, "очень по-американски - сам не знаю, почему".
Несмотря на это, непохоже на то, чтобы Албарн окончательно примирился с постулатами американского шоу-бизнеса. Просто сейчас у него, скорее всего, наблюдается банальный упадок физических сил, вызванный в том числе и полным обезвоживанием (это метафора, дамы и господа, это всего лишь метафора))) после серии триумфальных выступлений его группы на сцене London Astoria в мае, где Blur впервые исполнили песни со своего нового альбома. И еще, по его собственным словам, Деймон чувствовал "сильное давление со стороны домашних", предположительно, со стороны Сьюзи Винстэнли, "и то, что я постоянно нужен там, дома, нужен своей дочери". Так что, вняв самому простому и действенному из всех назначаемых в подобных случаях рецептов - пожить с недельку раздельно, чтобы соскучиться - Деймон уехал в Америку, где, кроме всего прочего, сумел успешно уклониться от каких-то нудных, организуемых и освещаемых станциями радиовещания, американских фестивалей.
"Они просто как с цепей сорвались, узнав об этом, боссы. Здесь, в Штатах, существуют две группировки, которые владеют всеми радиокомпаниями и станциями страны. Ну и, разумеется, дело обстоит так - боже мой, самая гнусная черта Америки - что вопрос о сотрудничестве озвучивается следующим образом: вы либо играете по нашим правилам, либо мы вырезаем вас к чертовой бабушке из сетки вещания. Целиком. С этих пор вы, сколько не старайся, не сможете обнаружить нашего присутствия в воздушном пространстве США. Не знаю, может быть, свою роль здесь сыграла еще и моя антивоенная позиция…полагаю, что, в любом случае, она работала не на нас в этом противостоянии". Он останавливается. Соображает. Соображает, что только что пожаловался!.. "Вообще об этом я поговорил бы особо", - добавляет он.
***
Антивоенные демонстрации, прошедшие в феврале 2003 года, такие, как марш *Остановим Войну* и пикет в Гайд-парке, в равной мере ужаснули и вдохновили Албарна. "Было очень больно наблюдать, как последующие демонстрации той же направленности постепенно хирели и сходили на нет под давлением со стороны правительства" - говорит он. - "Я считаю, что люди, бывшие участниками этих маршей протеста, должны были объединиться и собираться в дальнейшем, чтобы хотя бы просто открыто говорить, в каком состоянии находится наше общество. Неужели это не замечательно - когда в стране есть такое образование, независимая, дискутирующая группа людей - людей разного социального уровня, принадлежащих к различным культурам, всех возрастов и оттенков кожи? Хотя бы раз в год? Да, конечно, это звучит очень идеалистически - нет, черт подери, о каком идеализме речь, когда такое уже происходило - и не далее, чем в феврале?!"
Обратимся к истории… Blur и Ноэл Галлахер были, пожалуй, наиболее известными среди прочих мишеней, которые ставили себе задачей поразить члены лейбористской партии New Labour - целью их являлось привлечение наиболее влиятельных в молодежных кругах личностей для до сих пор обсуждаемого и резко критикуемого проекта Cool Britannia. "В 1997 году, после своего утверждения в кресле премьер-министра, Тони Блэр сказал мне при личной встрече, что, если мы и впредь будем продавать столь же внушительное количество альбомов, то у нас появится возможность поработать вместе. Тогда я не понял сразу, что именно он имел в виду. И позже, после этого разговора, у меня был еще один, на сей раз с Джоном Прескоттом (заместитель премьер-министра UK до настоящего момента, лейборист и просто скандально известный политик Соединенного Королевства)- он отвел меня в бар, где мы оба оч-ччень хорошо напились, и там он, среди всего прочего, сообщил мне следующее: "Консерваторы, похоже, умышленно рубят сук, на котором сидят - бездействуют, по-видимому, решив отказаться от возможности политического влияния в стране в последующие пять лет - по крайней мере, только этим можно объяснить их странную пассивность, в то время, как все остальные усиленными темпами зарабатывают себе сторонников везде, где возможно". Ну, и что все это могло означать? Они охотились за мной, говоря проще.
Позже отдельным личностям, принадлежащим к его молодежному объединению, почти удалось запудрить мне мозги. Помню, я тогда спросил, правильно ли для будущего премьер-министра Великобритании отправлять своих детей в известные привилегированные, субсидируемые государством образовательные учреждения - ответом мне послужило указание не болтать лишнего. Это обстоятельство - в числе прочих - заставило меня засомневаться в их правоте. Что-то было не так. Их представление о том, какое место им надлежит занять в обществе. Я почувствовал тогда, что вместе с той программой они запускают нечто большее - то, что сейчас мы уже принимаем, увы, как должное - а именно централизованный контроль над всеми аспектами человеческой деятельности".
Так что ты отказался участвовать в этом.
"А Ноэл отправился на Даунинг-стрит, в десятую. И я даже знаю, как он оправдывал этот поступок - "Ну, а кто бы не пошел?.." Так вот - я бы не пошел. И я не ходил. Потому что я уже тогда понял, чего они добиваются, понял и убоялся. Не знаю точно насчет Ноэла, но не думаю, что он был обеспокоен тем, насколько цинично они собирались использовать его в своих целях. Но что интересно - почему это тогда Им вдруг взбрело в голову спрашивать нашего мнения?.. Я подразумеваю, что если уж целую вечность лейбористы пользовались нашей энергией в качестве такой дымовой завесы - а это не вызывает сомнений - то почему именно тогда им потребовалось какое бы то ни было официальное согласие с нашей стороны?"
Убеждения Деймона Албарна имеют глубокие корни - настолько глубокие, насколько он сам позволит обнажить их - и касаются не только вопроса, связанного с пацифизмом. Он объяснил причину, по которой он не смог сказать ничего на той демонстрации в Гайд-парке, когда пришла его очередь выступать - его просто захлестнули чувства, вызванные недавней - прошел всего год - смертью, а точнее сказать, самоубийством его деда, Эдварда Албарна. Как и причину, которая вызвала такой поступок этого человека - причину, тождественной той, что двигала всеми людьми, собравшимися в тот день в Гайд-парке. "Это был очень, очень эмоциональный момент, и я просто не смог совладать со своими чувствами. Я опять вспомнил его таким, каким видел в последний раз… Понимаете, он просто решил, что ему больше незачем жить. Он уморил себя голодом. В прошлом году. Иногда вы не понимаете, как велика ваша горечь до определенного момента - и потом она просто обрушивается на вас".
Эдвард Албарн принадлежал к числу сознательных отказников еще со времен Второй Мировой Войны. "Он подвергся настоящему остракизму, и был вынужден вместе с такими же отказниками переехать в деревню Хоултон-кум-Бекеринг в графстве Линкольншир, где располагалась специальная отрезанная от всего остального мира коммуна для таких, как они. Он провел там двадцать лет.
Наша семья всегда придерживалась тех же принципов. Мой отец уклонился от службы в армии. Но, несмотря на всю их высоту, убеждения моего деда не сделали его самого счастливым человеком. Та голодовка стала его последним актом неповиновения". И тогда, на антивоенной демонстрации в Гайд-парке, Албарн просто представил себе, как "мой дед, если бы он был все еще жив, читал бы сейчас газету и знал, что его внук тоже участвует в том, чему он посвятил всю свою жизнь".
"Поэтому я не смог совладать с собой".
"Ну, конечно же, это был самый неподходящий момент для того, чтобы впасть в сантименты - когда ты стоишь во главе крупнейшего в истории Великобритании марша в защиту мира".
Если говорить о группе Blur как о трех отдельных личностях, сосуществующих в рамках музыкальной конгломерации, то остальные не разделяют позицию Албарна, несмотря на всю силу его убеждений - хотя бы потому, что у них имеется собственное мнение по этому вопросу, и их никто не обязывал поддакивать своему фронтмену. "Если б и впрямь существовало простое решение мировых проблем, панацея от всех человеческих бед, то уже давно нашелся бы кто-нибудь, кто применил ее, и сейчас бы мы уже радостно прихлопывали в ладоши в такт тому совершенному миру, в котором жили бы" - объясняет свою позицию Дейв Раунтри. "Лично я - боец. Я ни в каком смысле не против войны". Он замолкает. Осознает, как это, должно быть, ЗВУЧИТ. "Что я хочу сказать - я не пацифист. Да, я считаю, что война в большинстве случаев омерзительна, но иногда люди, убивающие других людей, выглядят одним из самых невинных из всех наличествующих на сегодня зол".
Получается, ты не придерживаешься точки зрения Деймона?
"Нет. Совершенно не придерживаюсь. С самого начала я предпочел соглашаться с ним - я очень уважаю его как личность - и не противоречить его воззрениям публично. Но те, кто хорошо знаком с нами, знают, что Blur - это не *Деймон и его рабы*.
Что касается Алекса Джеймса, то он, опять же, не ощущает особого энтузиазма от того факта, что на повестке дня в группе теперь политика. "Группа, исполняющая политически направленную музыку, никогда не будет выглядеть особо сексуально. А я, с другой стороны, слишком мечтатель, чтобы как-то полноценно служить в качестве детали механизма Повседневной Жизни. И я не расцениваю это как недостаток". Относительно добропорядочных граждан США Джеймс замечает одно: "На улицах Америки - тот же фашизм, что и повсюду, в том же количестве. Выдерживается та же пропорция, которая присуща и Британии с ее британскими *патриотами*, все то же соотношение, от которого страдает весь остальной мир. Нацисты-полицейские. Нацисты-педагоги". И - легкая, но великолепно выдержанная пауза - "И нацисты среди рок-звезд".
"Поп-музыка - это не манифесты", - добавляет он чуть позже. "Поп - это толкотня, и только лишь".
***
Кульминация тура, кульминация всего этого процесса - шоу в Вашингтоне, где, во время своего выступления, Blur комбинируют старое и новое, заводное и космическое, беззаботное и выстраданное и все это с неиссякаемой, кипучей энергией. Мы наблюдаем концерт с бокового балкона, с которого в равной мере можно оценить и завораживающее, телепатическое поведение Деймона, Алекса и Дейва, и восхищенные лица на удивление - приятное удивление - молодых поклонников в первых рядах у сцены. В середине Crazy Beat, хита с нового альбома, Албарн бросается в толпу, чтобы быть моментально поглощенным морем молодых мужских и женских тел - до тех пор, пока Смогги не выволакивает из его глубин этого шестифутового, шутка ли, мужика, словно малое дитя. Выйдя на бис, они исполняют 'This is a Low', и мы становимся свидетелями того, как совсем молоденькая девушка, которой, должно быть, во времена торжества Parklife было не больше семи лет, пытается подпевать, но, переполнившись эмоциями, не может сдержать рыданий.
Уже под занавес выступления Албарн произносит прозвучавшую как напутствие фразу "Присматривайте тут за своей страной", и, пока мы галопом летим по лестнице, чтобы уверить Blur, что мы не можем, мы недостойны, тур-автобус группы уже уносится прочь. Зато мы имеем сравнительное удовольствие познакомиться с мнением татуированного верзилы с кувалдистого типа физиономией из местной секъюрити-команды, весьма впечатленного этим *Элвис был, и Элвис сплыл* побегом:
- Чуваки, да я уже забыл, когда в последний раз видел группу, проделывавшую этот трюк! Кррруто. - он поворачивается к своим коллегам. - Кстати, так кто это были, эти, которые щас выступали, напомни, а?
***
Четыре недели спустя после того, как Blur бесследно растаяли в вашингтонской ночи, я вновь нахожусь в еще одном вместительнейшем автобусе - сменяются только декорации, которые представлены ныне репетиционной студией на лондонской Кинг-кросс - следующим их и моим пунктом назначения. Позже они оставляют студию ради Йоркшира, куда прибывают в качестве хэдлайнеров рок-фестиваля в Лидсе. Предыдущей, поистине штормовой по накалу страстей ночью, они выступили на сцене фестиваля в Рединге. Общее настроение группы можно описать как хорошее, несмотря на тот факт, что Албарн, по своему обыкновению скакавший по сцене как одно горное животное, на том выступлении с нее таки свалился, и довольно прилично ушибся. "Это был двухчасовой гиг", - рассказывает он. "Каждая песня принималась факин охрененно".
"Наконец-то приходит успокоение - потому что я все-таки сильно нервничал. Это завершающий этап нашего возрождения. В качестве одной из самых лучших, без преувеличения, британских команд. Тогда, на протяжении всей той эпопеи с бритпопом, мы настолько нерепрезентативно выглядели…фактически, нас оплевали и вышвырнули вон из города бравые парни из Oasis и все те, кто были по их сторону баррикад. Потребовалось очень много времени для того, чтобы просто вернуться туда, где мы когда-то законно обретались - туда, где аудитория настроено достаточно дружелюбно по отношению к нам, туда, где нас готовы слушать".
Здесь, быть может, вам послышатся отголоски эха того я-Деймон-Албарн-конкурирую-со-всем, но теперь, несомненно, Албарн выглядит куда более непритязательным, чем это бывало прежде. "Это восхитительная штука, музыка. И да, конечно, порой она рождается в муках, но, тем не менее, этот факт никак не влияет на конечный результат - она все равно восхитительна. Я чувствую себя таким виноватым перед прошлым за эти мои соревнования со всеми подряд - но я перерос это".
Так что мы можем с полной уверенностью констатировать, что в стане Blur воцарилась, наконец, долгожданная гармония - несмотря на то, что их басист утверждает, что хотел бы быть участником ни много, ни мало, как самой важной группы на всем белом свете.
"Это меня больше не интересует", - смеется Албарн. - "И вообще, не воспринимайте вы меня слишком серьезно! Я всего лишь глупый, да еще и придурковатый к тому же музыкант!.."
зе енд.
***
(прим. перев. - далее, как водится, шла краткая, ДАТАлизированная биография Blur - но на десятый раз перетирать то, что и так давно известно и неоднократно освещалось - хотя бы даже и в этой публикации - я сочла лишним. Уверяю, вы бы тоже)))
+ немного об обложке:
Уникальная - во всех отношениях - обложка OMM'а для этого месяца была создана при участии граффити-художника Banksy, чье ноу-хау заключается в непрекращающихся путешест- виях по миру с баллончиком краски наперевес - в поисках любой подходящей поверхности для реализации своих идей. Он же, как известно, является автором обложки Think Tank, нового альбома Blur. Самому художнику ранее не предоставлялось возможности поработать для журнала, так что его появление на фотосессии стало поистине событием исторического значения - и еще бы, затащить на фотосъемку человека, который скрытен до такой степени, что предпочитает не фотографироваться для прессы вообще и не использует своего реального имени, стоило немалых трудов. Сама идея сотрудничества с Banksy возникла в процессе переговоров между Blur и редакцией OMM.
обложка OMM
Фотограф OMM'а Клодия Джанк и участники Blur были немало удивлены тем, что им все-таки удалось в конечном итоге сделать обложку такой, какой они ее задумывали. Поначалу, конечно, казалось, что вопрос заключается только в поиске подходящей по времени возможности для того, чтобы вновь свести вместе группу и художника. Наконец, была определена дата, выпадавшая на полдень после выступления Blur на фестивале в Лидсе - и тут начались затруднения. За два дня до съемки пришло известие о том, что Banksy задержали - позже выяснилось, что его арестовали за *порчу внешнего облика строений* в Берлине. Потом оказалась, что в своих планах на эту обложку OMM допустил еще одну погрешность - поблизости не удалось обнаружить ни одной стены, на которой бы Banksy смог поработать. В отчаянии журналисты бросились объезжать близлежащие деревни - и на ферме Norwood House, наконец-то, нашли желаемое. Стена утиного загона мистера и миссис Уолмсли, к счастью, оказалось достаточно вместительной с точки зрения художника, а дочери четы Уолмсли Люси повезло просто до невозможности - она лично пообщалась с группой во время фотосессии.
Также в этом номере были эксклюзивно опубликованы две ранние версии обложки к альбому Think Tank.
Гарри Малхолланд (Garry Mulholland), Observer Music Monthly (OMM),
21 сентября 2003 г. Перевод: reos
